Существует психический феномен, обратный дежавю, под названием жамевю. Он заключается во внезапном ощущении того, что ты сталкиваешься с ситуацией или человеком первый раз, хотя на самом деле они хорошо тебе знакомы. Но если дежавю испытывал хотя бы раз почти каждый из нас, жамевю встречается гораздо реже и может служить признаком серьёзного психического расстройства. В один ряд с ними можно поставить феномен прескевю — хорошо знакомое многим состояние, когда ты не можешь вспомнить знакомое слово, которое «вертится на языке».
Терминология науки — система ее научных понятий Терминология в целом соотносится с системой научных понятий. Можно дать такое определение терминологии: совокупность наименований, слов и словосочетаний, используемых для точного и однозначного обозначения научных понятий в системе понятий данной науки, отрасли техники, производства. Термины должны обладать следующими качествами: быть точными и однозначными. Если большинству слов обычного языка свойственна многозначность (полисемия), то в терминологических системах стремятся к тому, чтобы одному означающему (слову или словосочетанию) соответствовало только одно означаемое (предмет, понятие). Если в общелитературном языке синонимы (слова с различным звучанием, но с одинаковым или очень близким значением) и омонимы (слова одинаково звучащие, но с разными значениями) вполне обычное, нормальное явление, то в терминологии от синонимов и омонимов стараются избавиться. Терминология, в отличие от других пластов словаря, в значительной степени является предметом постоянного систематического регулирования. На различных уровнях: отраслевых (специальные комиссии министерств и ведомств), государственном и международном — проводится большая работа по упорядочению, унификации и даже стандартизации отдельных отраслевых систем терминов. В прошлом (в СССР) в течение многих лет активно действовал Комитет научно-технической терминологии Академии наук СССР, работали специальные терминологические комиссии, существовали номенклатурные комиссии, регламентирующие присвоение названий предметам, объектам и системам. Терминология находится в постоянном движении: что-то в ней отмирает, истекает цикл жизни терминов, понятий, дефиниций. Они выходят из употребления, устраняются вместе с отжившими свой век, устаревшими или оказавшимися ненаучными понятиями. Такими, например, оказались в истории науки термины «хрематистика», «политическая экономия» и сотни других. Многие «старые», давно известные термины, например «экономика», наполняются совершенно новым научным содержанием. Это изменение в содержании понятия иногда становится весьма рельефным, если сопоставить этимологию слова, т.е. его буквальное значение, заложенное в слове в самом начале его появления в языке, с современным пониманием
Туз по-английски называется «ace», что, в свою очередь, происходит от старофранцузского слова «as» со значением «единица». Исторически туз в игральной колоде имел самое низшее значение и обозначался знаком 1, однако со временем он, наоборот, стал доминирующей картой. А в таких играх, как покер или блэкджек, игрок сам может выбирать значение туза — как самое старшее или как единицу. Большое влияние на продвижение туза вверх оказала французская революция — он стал символизировать главенство обычного человека над королями. Помимо карт, слово «ас» стало применяться и к людям, достигшим высшей степени мастерства в своей профессии.
Оксюморон — это фигура речи, в которой намеренно соединяются два слова с противоположным значением для создания стилистического эффекта, например, «живой труп» или «обыкновенное чудо». Слово «оксюморон» само по себе является оксюмороном, потому что оно образовано от греческих корней ὀξύς («проницательный») и μωρός («тупой»). Иначе говоря, оксюморон можно перевести примерно как «умная глупость».
Прибыло оно к нам из Голландии, совершив путешествие через 2 моря, вместе с самим зонтиком, который по-голландски называется "зоннедек", что значит "покрышка" или "закрытие от солнца". Но слово "зоннедек" оказалось крайне неудобно и непривычно для нашего произношения. Поэтому его начали переделывать на русский лад: стали произносить по образцу уже существующих в языке слов бантик, кантик. Так из зоннедек получился зонтик. Получившееся слово даже стало вести свою самостоятельную жизнь. Когда хотят сказать о зонтике большого размера, то его изменяют опять же по образцу: бантик — бант, кантик — кант, зонтик — зонт. В итоге получилось слово зонт, как видите, ещё меньше похожее на заимствованное у голландцев зоннедек.
Посмотреть вложение 28263 На Руси в старину соль была дорогим продуктом. Возить её приходилось издалека по бездорожью, налоги на соль были очень высокими. Приходя в гости, хозяин солил пищу сам, своей рукой. Порой, выражая своё почтение, особо дорогим гостям, он даже пересаливал еду, а тем, кто сидел в дальнем конце стола, соли иногда не доставалось вовсе. Отсюда и выражение — «уйти несолоно хлебавши», то есть, остаться ни с чем.
В австралийском варианте английского языка существует тенденция к образованию слов с суффиксом «-ie», придающим словам неформальный оттенок. Например, «barbie» вместо «barbecue» («барбекю»), «firie» вместо «firefighter» («пожарный»), «tinnie» вместо «tin» для обозначения металлической банки с пивом. Именно в Австралии появилось слово «selfie», причём первое его употребление в Интернете зафиксировано ещё в 2002 году. Хотя повсеместное распространение термина «селфи» сначала в англоговорящем мире, а затем и в остальных странах, случилось только спустя десять лет.
НАВОЗ Помет домашних животных на протяжении многих веков был единственным сельскохозяйственным удобрением — туком. Каждый год его приходилось «навозить на поле» из стойл и конюшен. «Навоз» и значит «навезённое», как «насыпь» — «насыпанное», «намыв» — «намытое».
Какие русские омонимы являются омонимами и в немецком языке? Слова «зАмок» (в значении строения) и «замОк» (в значении устройства) являются омонимами в русском языке не случайно. Эти слова пришли к нам через польский и чешский языки путём лексического калькирования из немецкого, где и «зАмок», и «замОк» произносятся одинаково — «Schloß». Немецкое слово, в свою очередь, калькировано от латинского «clūsa». Возникла эта омонимия благодаря тому, что зАмок в ключевой географической точке как бы «запирает» проход вражеских войск вглубь своей территории. Посмотреть вложение 32462
«Симулякры и симуляция» Посмотреть вложение 32481 Спойлер «Симулякр — это вовсе не то, что скрывает собой истину, — это истина, скрывающая, что ее нет. Симулякр есть истина». — Экклезиаст Спойлер Симулякр — «копия», не имеющая оригинала в реальности. Иными словами, семиотический знак, не имеющий означаемого объекта в реальности. (лат. simulacrum < simulo — «изображение» от «делать вид, притворяться») В современное употребление слово «симулякр» ввел Жорж Батай. Также этот термин активно используется такими философами, как Делёз и Бодрийяр. Ранее (начиная с латинских переводов Платона) оно означало просто изображение, картинку, репрезентацию. Например, фотография — симулякр той реальности, что на ней отображена. Не обязательно точное изображение, как на фотографии: картины, рисунки на песке, пересказ реальной истории своими словами — всё это симулякры. Основанием для такой интерпретации понятия «симулякр» отчасти является то обстоятельство, что для Платона уже сам предмет реальности, изображаемый картиной или скульптурой, есть в некотором роде копия по отношению к идее предмета, эйдосу, — а изображение этого предмета представляет собой копию копии и в этом смысле фальшиво, неистинно. Обычно создание этого термина приписывается Жану Бодрийяру, который ввел его в широкий обиход и применил для интерпретации реалий окружающего мира. Однако сам философ опирался на уже довольно прочную философскую традицию, сложившуюся во Франции и представленную такими именами как Жорж Батай, Пьер Клоссовский и Александр Кожев. Но не совсем верным также будет сказать, что своим возникновением термин симулякр обязан постмодернистской философской мысли: французские теоретики новейшего направления лишь дали иное истолкование старого термина Лукреция, который попытался перевести словом simulacrum эпикуровский eicon (с греч. отображение, форма, подобие). Однако Жан Бодрийяр, в отличие от других постмодернистов, придал совершенно новые оттенки содержанию термина симулякр, употребив его по отношению к социальной реальности. В наше время под симулякром понимают обычно то, в каком смысле это слово использовал Бодрийяр. Так по выражению Н. Б. Маньковской, исследователя Ж. Бодрийяра, «симулякр — это псевдовещь, замещающая „агонизирующую реальность“ постреальностью посредством симуляции». Говоря простым языком, симулякр — это изображение без оригинала, репрезентация чего-то, что на самом деле не существует. Например, симулякром можно назвать картинку, которая кажется цифровой фотографией чего-то, но то, что она изображает, на самом деле не существует и не существовало никогда. Такая подделка может быть создана с помощью специального программного обеспечения. Жан Бодрийяр говорит скорее о социо-культурных реальностях как таковых, приобретающих двусмысленный неподлинный характер. Новизна этого подхода состоит в том, что философ перенес описание симулякра из сфер чистой онтологии и семиологии на картину современной социальной реальности, а его уникальность в попытке объяснить симулякры как результат процесса симуляции, трактуемый им как «порождение гиперреального», «при помощи моделей реального, не имеющих собственных истоков и реальности». Например, Бодрийяр в своей знаменитой работе «Войны в Заливе не было» назвал симулякром войну 1991 года в Персидском заливе, в том смысле, что у наблюдающих за этой войной по CNN не было никакой возможности знать, было ли там что-нибудь на самом деле, или это просто пляска картинок и взволнованных пропагандистских репортажей на экранах их телевизоров. Именно в процессе имитации, симуляции реальности (пример — недобросовестное отображение CNN ситуации о Войне в Персидском заливе) получается продукт гиперреальности — симулякр. Примечательно, что Жан Бодрийяр предлагает рассматривать симуляции как заключительный этап развития знака, в процессе которого он выделяет четыре ступени развития: 1 порядок — отражение базовой реальности. Класс копий — например, портретная фотография. 2 порядок — последующее искажение и маскировка данной реальности. Класс функциональных аналогий — например, резюме или грабли как функциональная аналогия руки. 3 порядок — подлог реальности и сокрытие отсутствия реальности (где больше нет модели). Знак, скрывающий, что оригинала нет. Собственно, симулякр. 4 порядок — полная утрата всякой связи с реальностью, переход знака из строя обозначения (видимости) в строй симуляции, то есть обращение знака в собственный симулякр. Знак, не скрывающий, что оригинала нет. Иллюстрацией того, как производят симулякры, может служить фильм «Плутовство» (англ. Wag the Dog — «Хвост виляет собакой»), который как раз и был снят под впечатлением «Войны в Заливе не было» Бодрийяра. Существует мнение, что неограниченный семиозис симулякров в гиперреальности эпохи постмодернизма обречён на приобретение статуса единственной и самодостаточной реальности. Книги 1. «Симулякры и симуляция» — философский трактат Жана Бодрийяра, написанный в 1981 году. В этом трактате Бодрийяр исследует взаимосвязи между реальностью, символами и обществом, обобщая предыдущие свои теоретические разработки. Самая полная и доступная для восприятия книга подобной тематики, с которой можно начинать погружение в мир современной философии. Автор дает наиболее развернутые определения таким понятиям как, «гиперреальность» и «симулякры», давно уже вошедших в массовый обиход. Это произведение помогло множеству людей по всему миру взглянуть на нашу реальность с принципиально иной стороны, с позиции признания ее фиктивной, поддельной, «копией копии», иллюзорной субстанцией, а также вдохновила кинематографистов на создание культового фильма «Матрица», где она не только цитируется, но и мелькает в кадре.
Посмотреть вложение 32503 ФЭЙК Фэйком принято называть подделку чего-либо, например, одежды. "Да это фэйковые кроссовки!". То есть, человек хотел сказать, что эти кроссовки являются подделкой. Как это ни странно, слово пришло к нам из английского языка, "fake" - в переводе и означает подделка, ненастоящий.
ДИАЛЕКТИКА (греч. διαλεκτική – искусство вести беседу, спор) – логическая форма и всеобщий способ рефлексивного теоретического мышления, имеющего своим предметом противоречия его мыслимого содержания. Спойлер ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ КАК ПРОДУКТИВНЫЙ ДИАЛОГ. Первые дошедшие до нас образы (содержательные формы) теоретической деятельности традиционно принято делить на два вида. Первый вид – это представления о началах бытия, сохранившие надреальные по содержанию и мифологические по традиционной форме принципы их осознания, потому и наделяющие творящей силой всеобщие искусственные, идеально-реальные средства меры, выделения, определения и объяснения всеобщих смыслов бытия (понятия, символы, знаки, числа, геометрические фигуры, имена и т.п.), напр. Пифагор и пифагорейцы. При этом обычно приходится относить к первому разряду и отдельные, но тоже претендующие на определения начал (архэ) бытия образы духовного истока, порядка и меры даже у натурфилософов-ионийцев (демоны Фалеса, логос Гераклита и др.), антропоморфные их определения у Анаксагора (нус), Эмпедокла (дружба и вражда), идеи и благо у Платона и т.д. Второй вид – это ионийцы, известные как натурфилософы, которые первыми увидели в природных явлениях, веществах и силах творящую основу бытия. Этой мнимой направленности на φυσις отдали дань Анаксагор, Эмпедокл, Демокрит, Аристотель, Архимед, Гиппократ и др. При всей видимой справедливости вывода о разных подходах к онтологии суждений о бытии первых теоретиков, следует заметить и иное: все первые теоретики, не случайно заслужившие славу философов, единственным предметом своих рассуждений (предметом преображающего понимания) имели не что иное, как интеллигибельные средства, способы и формы умозрительного выделения, определения, меры и их органичной смысловой связи со всеми другими смыслами речи о переживаемой целостности бытия и о любом его фрагменте. Предметом творческого осмысления для них были внутренне двуединые логические формы (категории) содержательного мышления. Вода (Фалес), воздух (Анаксимен), даже нечто неопределенное и беспредельное, но собою порождающее всю целостность бытия и каждое его явление απειρον (апейрон Анаксимандра), огонь (Гераклит) и изначальная неделимость первоосновы – атомы (Демокрит), как и все четыре стихии первоматерии – вода, воздух, земля и огонь, а также дружба и вражда (Эмпедокл), бытие и небытие (элейцы), идеи (Платон) и т.д. – все эти находки равно претендовали на абстрактно-всеобщий смысл порождающих начал, из которых мысленным выведением можно получить все истинные суждения о воспринимаемом и осмысливаемом бытии. Сам Аристотель называл слова, обозначающие начала бытия, категориями (греч. κἁτἑγοριαε – то, что «сказывается о...»), справедливо замечая, что о них самих уже ничего не сказывается. Скажем, качество не принадлежит ни человеку, ни какой-либо вещи как их собственное свойство, так же и количество, мера, причинение, претерпевание и другие категории Аристотеля. Каждое слово, имеющее статус категории, обозначает мысленный логический прием организации мыслимого для понимания. Напр., качество – самая общая и самая первая логическая форма определения отличия мыслимого по любым его отмеченным мыслью признакам; его формула – это не то, что другое. Количество – логическая форма мысленного определения различия величин у качественно в данном отношении не различаемых предметов мысли, его формула – этого больше (меньше), это ближе (дальше), быстрее (медленнее), выше (ниже) и т.п. Мера – качественно определяемое количество и т.д. Логические формы содержательного мышления (категории) своей исходной для мышления всеобщностью сразу же стали претендовать на постулаты теоретического мышления вообще – теории, точно так же, как прямая и кривые линии, как фигуры, мысленно из них образованные, как всеобщность понятий величины и числа уже выполнили роль постулатов для математики, а всеобщность понятий «тело», «вес», «объем», «сила» и др. постулировали, т.е. о-предел-яли общее пространство (означили его пределы) содержания всех сказываний о φυσις, чем и закладывали основание для выведения всех дальнейших общих принципов мышления о физической реальности мира. Власть всеобщего смысла этих понятий над отдельным и преходящим заставляла искать в них самих первопричину происходящего в мире, а, следовательно, признать, что физическая реальность болезней и смерти, реальность плавания по воде предметов тяжелее ее, реальность резкого уменьшения силы, прикладываемой к предмету через рычаг или ворот, и т.п. эмпирические осмысления всего действительно реального в этом мире оказываются в зависимости от скрытой в них силы, причиняющей им данные свойства. (Аристотель: мы ценим тех, кто умело обжигает на огне глиняные сосуды, превращает руду в полезные предметы из металла и т.д., но прежде и больше мы ценим тех, кто знает, почему огонь способен превратить сырую глину в твердый и прочный сосуд, руда – стать железом и т.д.). Знание причин зависит от проникновения в первопричины бытия, в его начала. Для древних греков было ясно: ни на чем не основанный разброд в суждениях о какой угодно реальности и бесполезные споры ждут тех, кто в мышлении своем не согласует все многообразие реального с его единым началом, с его единой формой – с космосом и его одним словом обозначенной сутью (упорядоченный хаос, гармоничный порядок, логос, благо, Бог или вечная и никем не сотворенная природа). Осмысление такого понимания начала возможно лишь в поиске исходного смыслового единства для контрарных противоположностей, как внутренний их диалог. Ведь любой диалог – процесс поиска, одновременного опровержения различных позиций находкой новой идеи, содержанием своим объясняющей возможность появления и той, и другой позиции как односторонних проекций их единого начала на другие односторонности в многообразии противоречий бытия. Все философские теории начал бытия строились исходно диалогично. Вода Фалеса при всей ее надмирности, не сводимой к обычной воде, все же стягивает многообразие сущего к чему-то определенно особенному. Ученик Фалеса Анаксимандр противопоставил воде то, что самим своим всеобщим смыслом исключает особенное в основании бытия: апейрон (ἄπειρον) – беспредельное и неопределяемое через какую-либо частность. В начале было то, что определяет все, но само ни через что не определяется, – таков смысл его антитезы к тезису Фалеса. Потому и естественна для диалогического мышления попытка Анаксимена в воздухе как духе, оживляющем, питающем все сущее (и тем его образующем), найти в качестве синтезиса нечто третье, изначальное, столь же основательное, однако и не столь неопределенное, как апейрон, и не столь определенное, как вода Фалеса, подобная не знающему своей исходной формы сыну бога всех вод – Протею, беспричинно перетекающему из любой формы в любую другую (в чем, собственно, и проявляет себя его единая и истинная протеическая сущность). В этом же русле – парные категории и числа Пифагора, образующие через единство своей противоположности друг другу гармонию Космоса. И убежденность Гераклита в том, что путь встречного противодвижения разных состояний и форм огня как основы основ физического мира предначертан логосом – творящим словом, т.е. самим смыслом бытия. А смысл его всегда и во всем и в основе всего есть не что иное, как борьба и единство противоположностей. И бесконечно многие семена вещей – гомеомерии Анаксагора, до бесконечности же делимые на части, каждая из которых равна всему целому (все во всем), вынужденно противостоят как нечто пассивное двигательной силе бытия – уму (νους). Здесь, как и у элеатов, прерывное и непрерывное, часть и целое, делимое и неделимое так же претендуют на начало своей взаимоопределяемостью, своей неразрывностью, в самом своем едином основании разорванном на противоположности и все же по истине – одной двуединой природой. Период высокой классики античной теории – это чуть ли не всеобщий культ спора: словесное, театральное и политическое творчество после столетий вживления, вглядывания и вслушивания в миф вдруг вскипело жизнью высоких проблем теории и нравственно-эстетического противостояния разных пониманий блага, судьбы, прекрасного и истины. Будто для торжества диалога рождались, вступая в спор друг с другом, поистине великие трагедии Софокла и Эсхила, герои которых в единоборствах с Судьбой буквально олицетворяли своей трагической гибелью на сцене неразрешимость противоречия разумной свободы их воли и непреодолимого предопределения судьбы. Философские школы возникали одна за другой и рядом друг с другом. Софисты оттачивали в диалоге с учениками свое умение доказывать истину каждой из противоположностей. Все это вкупе с риторикой ораторов (на агоре или в суде на Ареопаге), построенной на взаимном выявлении противоречий, дало начало не только для исследования Аристотелем всех возможных форм и модусов непротиворечивого вывода в ассерторических силлогизмах, но и для расцвета культуры интенционально содержательного диалога при решении проблем чисто теоретических и прежде всего философских. Примеры дает нам вся история античной философии: пифагорейцы; Сократ и Академия Платона, не говоря уже о его книгах, написанных в форме сократических диалогов; дискуссии перипатетиков в Ликее Аристотеля, спорившего еще с самим Платоном, а также его поздние работы, продолжившие этот спор. «О категориях» Аристотеля – книга, посвященная мыслительным всеобщим способам сказывания об отдельном (о «первых сущностях»), но с высоты всеобщего смысла его родов и видов («вторых сущностей»). Категории мышления впервые выступили здесь в своем первоначальном и истинном роде: они оказались не чем иным, как всеобщими формами мышления о раздвоенности и единстве сущего, своим содержанием, своим смыслом раскрывающими способ выделения, определения и познающего преобразования наличных суждений об отдельном. Диалектика – умение познающего мышления вести спор с собой в диалоге мыслящих – была осознана именно в качестве метода поиска общего родового начала для частных противоположных смыслов одного понятия. Так, Сократ, по свидетельству Ксенофонта, считал тех, кто владеет «методом разделять в теории и на практике предметы по родам... очень счастливыми и весьма способными к диалектике» (Ксенофонт Афинский. Сократические соч. М., 1935, с. 167). Но диалектика еще не предстала перед ними как естественная и необходимая форма теоретического мышления вообще, позволяющая ясно выражать и разрешать противоречия в содержании мыслимого не чем иным, как преобразующим условия проблемы поиском их общего корня (их тождества), их общего рода. Креативно (творчески) мыслить о сущем невозможно иначе, как выделить, определить, осмыслить данный тип мышления именно как форму. И хотя философы античности умело разделили мир по мнению и мир по истине, это деление еще не ставило проблемы истинного пути к истине – проблемы всеобщего способа (формы) теоретического мышления. Их удел – постоянное возвращение к нему как априорно постулируемому единству и борьбе противоположностей в самой реальной действительности мыслимого. Иллюзорность суждений по мнению для них прежде всего была связана с ограниченностью перцептивных возможностей органов чувств, со слабостью разума перед вековыми предрассудками, со склонностью людей выдавать желаемое за действительное и т.п., что позже Ф.Бэкон назовет призраками пещеры, рода, рынка и театра. Перед ними еще не разверзлась пропасть между противоречиями в суждениях в результате нелогичного их построения, что ставит под сомнение истинность вывода, и объективно противоречивым становлением и развертыванием процессов всего реально сущего.
ИКС И ИГРЕК Арабы первые стали обозначать математическое неизвестное буквой. Буква звучала как «шэ». Это была первая буква в арабском слове «нечто». Испанцы переводя арабские трактаты заменили арабский знак, дававший звук «шэ», на букву «Х», которая в испанском звучала как «шэ». Французы позаимствовали испанскую букву «Х» и назвали на свой манер «икс». Со школы мы знаем другую греческую букву игрек («Y»), как пару к популярному неизвестному икс («X»). Название этой буквы образовано на базе заимствованного из французского языка оборота «i grec», буквально «и греческое». Так французы назвали греческую букву ипсилон.
Серендипность — способность, делая глубокие выводы из случайных наблюдений, находить то, чего не искал намеренно. Имманентность — неотъемлемость, внутренняя связь в противоположность внешней. Имманентное свойство — неотъемлемое свойство предмета; свойство, присущее ему по самой его природе. Когнитивность — способность к умственному восприятию и переработке внешней информации. Велнес — концепция здорового образа жизни, основанная на сочетании физического и ментального здоровья, правильного питания, разумных физических нагрузок и отказа от вредных привычек.
"Х" - Хърь "Y" - Червль Это по нашему Старо ПравоСлавному, там 49 Буковиц - у нас украли 16 Буковиц это значит лишили 1/3 ЗНАНИЙ.... ИМХО Учусь ЁПТИТЬ!)
Мелолагниафилия — это сексуальное возбуждение от музыки[doublepost=1471722552][/doublepost]Спектроскопия — это наука о взаимодействии электромагнитного излучения с веществами. В процессе этого взаимодействия мы получаем информацию как о самом свете, так и о веществе. Самый простой случай — это то, что известно с давних пор, когда знаменитый химик Бунзен кинул обычную поваренную соль в пламя, в результате чего соль вспыхнула яркими звездочками. Если это свечение разложить на спектры с помощью какого-то прибора, например призмы или дифракционной решетки, то можно увидеть появившиеся линии. Эти линии получили название спектральные линии, изучая их можно узнать, как устроено то вещество, над которым ведется наблюдение, — в данном случае оказалось возможным изучать натрий, который входит в состав поваренной соли. В этом и состоит смысл спектрального анализа.
